4-ая Логика

Боюсь, что у читателя заранее , вольно или невольно сложилось впечатление о 4-ой Логике, как о функции заведомо умственно беспомощной и отсталой. Поэтому еще раз подчеркну — это совсем не так. Суть проблематики 4-ой Логики заключается не в низком качестве ее функционирования, а в том, что индивидуум отводит Логике в своей внутренней иерархии ценностей последнее место. Вчитаемся в такие строки:

«Не трудно было мне отвыкнуть от пиров,

 Где праздный ум блестит, тогда как сердце дремлет».

Кто автор этих строк, где недвусмысленно высказано предпочтение Эмоции («сердцу») перед Логикой («умом»)? Автор — большая умница, непревзойденный, по свидетельствам современников, полемист — Александр Сергеевич Пушкин, у которого, действительно, 1-ая Эмоция сочеталась с 4-ой Логикой, что со всей ясностью и отразилась в приведенных строках.

На примере Пушкина легко увидеть одну из специфических черт 4-ой Логики: сочетание качественной работы логического аппарата с полным безумием. Пушкин — блестящий полемист. проигрывал в карты всем, кто умел держать их в руках. Здесь нет ничего парадоксального. Полемический дар его открывался в безмятежной обстановке дружеского кружка. Тогда как крупная карточная игра сама по себе вела к дискомфорту, напряжению ситуации, при которых, по законам Четвертых функций, 4-ой Логика Пушкина отключалась, и вся внутренняя энергетика сосредотачивалась в Эмоции — функции, стоящей первой в его внутренней иерархии. А результат игры в карты, опирающейся на эмоции, думаю, легко предсказать заранее. И так, в зависимости от ситуации, живет любой «школяр» умница и глупец в одном лице.

Не отказывали в уме и русскому царю Николаю II люди, хорошо его знавшие. Но… Победоносцев считал его не терпящим «общих вопросов», способным оценить «значение факта лишь изолированного, без отношения к остальному, без связи с совокупностью других фактов, событий, течений, явлений». Сам царь говорил, «что он тяжко мучается, выбирая из всего слышанного нужное», «что ему тяжко приходится напрягать ум», и «он думает. что это усилие ума, если бы могло проходить в лошадь (когда он на ней сидит), то очень встревожило бы ее «. Все так и есть. 4-ой Логике трудно дается самостоятельная умственная работа, вообще включение интеллекта без непосредственной и очевидной в том потребности. Мозг «школяра»прагматичен, вперед и вширь смотреть не любит и быстро плесневеет без толчков извне.

А так, по внешнему виду 4-ой Логика почти не отличается от 2-ой. Она также интеллектуально беспартийна; легко усваивает, принимает, воспроизводит, развивает любые взгляды: догматические, диалектические. скептические… 4-ая Логика также свободна и бесстрашна в своих посылках и выводах, как и 2-ая. И отдадим должное, всеядность, сочетаемая с бесстрашием, — основной и очень весомый козырь в руках «школяра».

Быстро отличить 4-ую Логику от 2-ой позволяют две вещи. Во-первых, идеология «школяра» совершенно оторвана от его жизни, и он никак не склонен следовать тому, что сам постулирует. Об одном из таких обладателей 4-ой Логики Толстой писал:» Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Левина людей. рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда не самостоятельное, идет само по себе, а жизнь, чрезвычайно определенная и твердая в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо, почти всегда вразрез рассуждениям».

Вторая примета 4-ой Логики — врожденный скепсис. Однако не станем путать его с активным скепсисом 3-ей Логики. «Школярский» скепсис беззуб, замечание Пастернака,что мол, заниматься всю жизнь интеллектуальной деятельностью все равно, что всю жизнь питаться горчицей — вот тот край, за который редко переходит «школяр» в своей критике рационализма. Скепсис 4-ой Логики — не энергичное отрицание действенности интеллектульного начала в человеке, а простое равнодушие к нему. И в этом большая разница между скепсисом 3-ей и скепсисом 4-ой Логики. Потому что равнодушие 4-ой Логики, еще недавно окрашенное скепсисом, завтра может окраситься догмой, а послезавтра еще чем-нибудь. В силу безразличия к интеллектуальным вопросам 4-ой Логика легко захватывается, но ошибется тот, кто подумает, что захватил ее навсегда. Нет — до последующего собеседника. Об одном из таких «школяров» Лабрюйер писал:» Он с такой естественностью присваивает чужой ум, что сам же первый дается в обман, чистосердечно полагая, будто высказывает собственное суждение или поясняет собственную мысль, хотя на деле он просто эхо того, с кем только что расстался». О том же очень самокритично писал Чехов:» Политического, религиозного и философского мировоззрения у меня нет; я меняю его ежемесячно…»

Одним словом, «школяр» — энергичный лишь по нужде, праздно любопытствующий, внутренне совершенно раскованный, интеллектуальный хамелеон. И здесь всего его плюсы и минусы.

В утешение «школяру» необходимо добавить, что он — чемпион. Среди населения земли он численно превосходит все другие Логики. Нет ни страны ни нации, где бы стоящая выше «школярской» Логика доминировала бы. Чисто гипотетически рассуждая, можно предположить, что в Греции Y-IYвв. до Р.Х. и в Германии YIII-XIX вв., в пору расцвета их философий и наук, 4-ая Логика была слегка потеснена. Но в другие времена и на других пространствах, доминирование 4-ой Логики было и есть безраздельным.