Звание “зеваки” 4-ая Эмоция получила потому, что она не столько производит, сколько потребляет художественную продукцию. Хотя и среди “зевак” — художники не редкость (пример великого Гете будет здесь достаточно выразителен), все-таки в художественной сфере они более ориентированны на потребление, чем на творчество. 

В потребительстве 4-ой Эмоции ничего зазорного нет и есть даже своя положительная сторона: “зевака” — наилучший читатель, слушатель, зритель. Он всеяден , зеркален в своем художественном восприятии, поэтому на какой бы ступени функциональной иерархии ни стояла Эмоция у художника, вынесшего на суд “зеваки” свое творение, он всегда найдет благодарный и адекватный отклик. 4-ая Эмоция, если так можно выразиться, эмоционально беспартийна. И гром 1-ой Эмоции, и разлив 2-ой Эмоции, и шепот 3-ей Эмоции — все приемлет тонкая, чувствительная душа “зеваки”. Существует для него лишь качество, но не стилевая направленность произведения, что позволяет зачастую 4-ой Эмоции выступать в роли квалифицированного и беспристрастного критика. 

Когда же “зевака” сам берется за неслишком свойственное себе, но дающееся без особого труда художественное ремесло, то и это бывает достаточно интересно. Во-первых, тонкое стилевое чутье делает из него прекрасного пародиста, имитатора, эпигона, переводчика. Во-вторых,отсутствие внутренних табу, догматов и шор награждает 4-ую Эмоцию абсолютно неизвестной другим Эмоциям стилистической и жанровой свободой. Тот же Гете, легко писавший во всех, известных ему размерах и жанрах, — наилучший тому пример. 

“Зевака” эмоционально не свободен. И Наполеон, с его 4-ой Эмоцией, нередко жаловался, что близкие приноровились в корыстных целях хватать его за это зависимое место. Он говорил Коленкуру:”Я не раз испытал это с Жозефиной, которая постоянно обращалась ко мне с разными просьбами и даже ловила меня врасплох своими слезами, при виде которых я соглашался на многое, в чем должен был бы отказать”. 

Вместе с тем, крайне поверхностным выглядело бы представление о 4-ой Эмоции, как о совершенном эмоциональном хамелеоне, абсолютно бесцветном в пору свободы от внешнего эмоционального воздействия. Действительно, 4-ая Эмоция очень зависима и слаба перед лицом чужой экспансии чувств, но из этого не следует, что сама по себе она бездушна и слепа. Другое дело, что выяснить, какова она сама по себе, удается редко — в минуты одиночества — только тогда обнаруживается. какие силы, глубины и богатства в ней таятся. Одна беда, случается это не часто. За стеной включается магнитофон, и нога “зеваки” невольно начинает отбивать ритм, во дворе разражается слезами ребенок, и глаза “зеваки” увлажняются, в комнату “зеваки” с яростным воплем врывается прекрасная его половина и немедленно получает в ответ равный по ярости вопль. И пошло — и поехало…